ЗА ВЕЛИКОЙ СТЕНОЙ: ПРАВОСЛАВИЕ В КИТАЕ
Для западных людей современный Китай экзотичен и таинственен не менее, чем для первых торговцев из Европы, прибывавших Великим шелковым путем тысячелетия назад. Что мы знаем о Китае? Какова вера китайцев? Существует ли Православие в Китае?
Интервью с православным христианином из Китая Иоанном Чен
«Китайское общество сейчас похоже на кусок необработанного угля, темный и холодный, но от искры Православия и легкого дуновения огонь разгорится,»— считает Иоанн Чен.
— Сегодня в Пекине насчитывается более двухсот православных христиан, большую часть которых составляют «албазинцы», называющие себя так, поскольку их предки в 1685 году были захвачены в плен войсками императора Канси (династия Цин) в битве при остроге Албазино. Китайцы привезли плененных русских в Пекин, к императору — он помиловал и освободил их. Большинство из них возвратилось в Россию, но некоторые остались в Пекине и женились на китаянках, стали служить в охране императора. Они назывались “Русская сотня”. Им выделили пустующий буддистский храм и они перестроили его в православную часовню. Позже царь Петр I послал еще несколько священников в Пекин для устроения маленькой миссии. Это было начало Православия в Китае, хотя в течение столетий оно не распространялось далее русских, живущих в Пекине.
— Почему так сложилось?
— Миссия предназначалась прежде всего для русских, и она служила неким дипломатическим инструментом царя Петра Великого. Он велел священникам быть очень осторожными, не раздражать китайские власти. Более чем через столетие Православие начало распространяться — свои китайские священники и дьяконы были рукоположены и служба частично переведена на китайский язык.
— Расскажи нам теперь о твоем собственном городе Шанхае?
— Православные христиане в Шанхае появились в XIX столетии, намного позже миссии в Пекине. Первым правящим епископом был викарный епископ Симеон, он был викарием архиепископа Иннокентия Пекинского во время восстания ихэтуаней. Первым правящим епископом Шанхая был святой Иоанн (Максимович), прославленный чудотворец. Владыка Иоанн также рукополагал китайских дьяконов и священников, но почти все они покинули Китай вместе с ним. Один из них, о. Илья, до сих пор жив. Ему теперь 107 лет, и он служит в соборе “Всех скорбящих радосте” в Сан-Франциско.
После упразднения миссии Священный Синод в Москве принял решение об учреждении Китайской Автономной Православной Церкви. Ее главой стал коренной китаец, епископ Пекинский Василий (Шуан), рукоположенный в России в 1957 году. Он скончался в 1960-е годы. Последний китайский священник, который совершал общественные богослужения — отец Григорий Чжу — умер в 2000 году. Он служил в Покровском храме в Харбине, который был вновь открыт в 1986 году. В прошлом году пекинские верующие похоронили последнего православного священника, который жил в столице Китая — отца Александра Ду.
В 60-е годы, после начала так называемой «Культурной революции» началось наступление на все традиции, все религии в Китае ... не только православные, но и буддистские, даосские, мусульманские, католические, и протестантские места поклонения и храмы были упразднены.
Разрушение храмов коммунистами началось задолго до Культурной революции и к ее началу остались только две открытых православных церкви в Шанхае: Собор “Споручницы грешных”, построенный архиепископом Иоанном, и церковь святого Николая Чудотворца. Власти в конечном счете конфисковали здания и использовали их для других целей. Это было очень печально.
— В это время храмы были закрыты по всему Китаю?
— Да, и большинство было разрушено. В Шанхае ситуация была лучше чем в Пекине и Харбине, потому что наши церкви уже были использованы для мирских целей. Сами здания не были разрушены. К счастью, за последние двадцать лет они были восстановлены. Отношение к религии изменилось в лучшую сторону и многие из храмов и мечетей были восстановлены, но православные церкви не возвратили подобно другим.
— Почему?
— Согласно китайскому закону, только свои, китайские священнослужители могут законно служить на территории Китая. Но у нас нет епископа чтобы рукоположить их, даже если бы нашлись кандидаты среди православных китайцев. Начиная с 1980-х, последние священнослужители, возглавляемые отцом Михаилом Ли, обратились к правительству с просьбой вернуть две церкви, но каждый раз власти под различными предлогами отказывали.
Коммунистическое правительство не поощряет развитие религии даже сегодня. Все дело в том, что православное сообщество в Шанхае очень маленькое, не больше ста человек, а правительство прислушивается к массам. Они не уважают нас, они не признают нас, они не хотят иметь дело с нами. О. Михаил Ли постоянно терпел фиаско; все его обращения к власти были бесплодны.
Наконец в 2000 году, о. Михаил Ли решил покинуть Китай. Он поехал в Австралию, где теперь служит в китайско-русском приходе РПЦЗ в епархии архиепископа Илариона. Нам рассказывал один человек, приехавший из Австралии в Харбин, когда о. Михаил первый раз в Австралии надел облачение он заплакал, говоря, “Много лет, я не прикасался к нему, даже не смотрел на него”. Австралийские прихожане очень любят о. Михаила и его матушку. Сейчас ему 75 лет.
— Когда в Шанхае последний раз служили литургию?
— Перед смертью архиепископа Симеона, тридцать пять лет назад.
— Автономная Китайская Православная Церковь все еще существует?
— Для правительства — все еще существует на бумаге, но не в действительности, потому что мы не имеем даже ни одного священника, кто мог бы официально служить в Китае. Остались в живых только два священника. Мы не можем пригласить иностранное духовенство из-за китайского закона, который я упомянул, он позволяет только местному китайскому духовенству служить.
— Удивительно, как Православные в Шанхае сохранили верность православию без Таинств!
— Главным образом это старики. Небольшое количество молодых людей остаются формально православными, но они почти ничего не знают о православии, никто не учит их, никто не говорит им о вере. Это — первая проблема.
Вторая проблема состоит в том, что старшие люди и женщины все еще скрывают свою веру из-за многих лет преследования. А что может христианин делать без священника? Они не знают многих молитв, потому что нет богослужебных книг или переводов. Все было разрушено. Каждое утро и вечер они знаменаются крестом и читают некоторые короткие молитвы “Отче наш” и Трисвятое. Они молятся Богу, Святой Троице, Божией Матери, святителю Николаю... Они также помнят дату Пасхи — они просят, чтобы родственники за границей сообщали им дату каждый год, и они делают традиционные пасхальные блюда, куличи и крашеные яица. Они празднуют в своих семьях, молятся.
— Они были очень молоды, когда положение осложнилось.
— Да, они были молоды, и это очень простые люди. Поколение после Культурной революции забыло все. В Лабдарине, в Харбине, в Маньчжурии, и в провинции Синьцзян, сохранились небольшие группы православных. Близко к Российской границе есть несколько смешанных русско-китайских деревень, где еще сохраняют традиции. Они немного свободнее.
— Ты упомянул о китайских новых мучениках во время восстания ихэтуаней. Расскажи нам их историю?
— Первый китайский православный священник, новый мученик Митрофан, был рукоположен после 1880 года, спустя более чем столетие после зарождения миссии, но что интересно — он был поставлен святым Николаем Токийским, тогдашним епископом в Японии. Отец Митрофан был очень скромный человек. Он отказывался от рукоположения много раз, говоря: “Я — только простой, необразованный человек, как я могу стать священником? Как я могу стоять перед страшным алтарем Бога?” После рукоположения отец Митрофан упорно трудился для миссии, на него часто смотрели свысока, и китайцы и русские: “Этот священник не имеет богословского образования, у него плохой голос”. Он не защищался, но продолжил служить и спокойно проповедовать. Насколько я знаю, он был единственным китайским священником в то время.
Когда в 1900 году, вспыхнуло восстание ихэтуаней, некоторые убеждали отца Митрофана идти в Русское посольство, чтобы спастись, но он отказался: “Да я, как православный священник, со своей семьей могу идти в Русское посольство, но кто защитит моих людей? Если священник уходит, паства может рассеяться. Я не знаю, будут ли они способны сохранить веру”. Так, он остался в Церкви той ночью, совершая всенощное бдение с прихожанами. Они знали, что антииностранные толпы неистовствовали на улицах города, и хотя кое-кто скрылся из страха, большинство православных собрались в храме, они ждали и молились.
— Они понимали, что их могут убить?
— Да, они понимали. Толпа ворвалась и схватила отца Митрофана. Они сказали ему, “Ты больше не будешь верить в Христа. Ты — китаец, ты должен принести жертву китайским богам”. Отец Митрофан ответил: “Мой Бог Иисус Христос — Бог не только русских, но и китайцев и всех людей мира”. Они кричали: “Если ты не сделаешь, что мы говорим, мы тебе такое покажем !” И они убили его матушку и детей у него на глазах. “Теперь ты видишь, что ваш Бог, Иисус Христос не спас их”. Отец Митрофан ответил, “Нет, Он спас их. Я встречу их в Царствии небесном”. Они сказали, “Где это царствие небесное?” Отец Митрофан ответил: “Я вижу его. Вы не можете видеть его, потому что вы не крещены во имя Отца и Сына и Святого Духа. Если вы уверуете в Иисуса Христа, Он откроет ваши глаза и покажет вам Царство небесное”. Тогда они, выкололи ему глаза и сказали: “Теперь, что ты видишь?” — “Теперь, я вижу царство небесное лучше, не плотскими глазами, а моей душой и сердцем.” Тогда они убили его, разрубили тело на мелкие части, потому что они боялись, что люди будут почитать его тело как мощи. Также они убили всех христиан в церкви: 222 человека, всех: женщин, детей.
Среди мучеников была невеста его сына, Мария, она не была в церкви. На следующий день она пошла на церковный двор и взяла с собой кусок ткани, чтобы собрать часть крови как святыню, но ихэтуани нашли ее там и ранили мечом, говоря: “Если ты предашь твою веру, ты сохранишь жизнь”. Она ответила: “Я очень хочу умереть за Иисуса Христа, подобно моему мужу и моему свекру” и они убили ее.
Впоследствии, несколько выживших православных христиан собрали мощи, но потому что тела были разрезаны на части, они не знали, кто есть кто. Они собрали останки в коробки и захоронили их в маленькой кладбищенской часовне на участке православной миссии в Пекине где, годом позже, они построили другую часовню, посвященную святым мученикам пекинским.
В середине часовни, перед царскими дверями, была гробница, в ней лежали мощи. Люди приходили туда молиться и много чудес произошло через заступничество мучеников. Эта часовня существовала до 1960-х годов, потом она была разрушена во время Культурной революции. Я слышал, что мощи были взяты оттуда и что православные повторно захоронили их на русском кладбище. Конечно, они не могли говорить, что это мощи — сделали вид, что перезахоронили останки родственников. Само русское кладбище был разрушено несколькими годами позже во время периода напряженности между Советскими и Китайским коммунистическими правительствами. Теперь кладбище закрыто и превращено в поле для гольфа.
В Харбине также пострадали мученики во время культурной революции. Я знаю только одного по имени — отца Стефана. После коммунистической революции 1949 г. он уехал из Харбина в Гонконг и служил там несколько лет. Потом, он почувствовал сильное желание вернуться в Китай. Он вернулся в Харбин и служил до Культурной революции, до 1966 г. В ее начале он пострадал от рук Красной гвардии. Это очень печальная история, т. к. Красная гвардия состояла в основном из подростков, учащихся средних школ и университетов. Они были орудием жены Мао и самого Мао, и служили для разрушения традиционной культуры и преследования многих невинных людей. Сами подростки были невиновны — их использовали. Группа подростков ворвалась в храм и избивала о. Стефана палками несколько часов, пока он не скончался. Его мощи похоронены на православном кладбище в Харбине, рядом с могилой о. Григория Чжу. Я был на его могиле. Стефан — значит “венец”, и он действительно увенчан Христом. В 90-е годы Московский Патриархат и Русская Зарубежная Церковь стали проявлять заботу об общинах в Китае. Архиепископ Илларион из Австралии (РПЦЗ) был в Пекине несколько раз и крестил детей и стариков в домах, в отеле, подавал им Святое Причастие. Он не может служить литургию, т. к. он не китаец, но он привез с собой запасные Дары. Также отец Дионисий Поздняев из Московского Патриархата был в Пекине несколько раз. На прошлое Рождество он служил всенощную и литургию в русском посольстве, официальной русской территории.
— Это была первая литургия в Пекине после культурной революции?
— В Пекине — наверно первая… Я слышал что около 50 человек исповедовалось, крестили своих детей и причастились Святых Таин. Один человек из Пекина рассказывал мне как после той службы один из стариков пришел домой и прочел молитву Симеона Богоприимца: “Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко по глаголу твоему с миром…” и он сказал своим детям: “Если Бог заберет мою душу этой ночью, я не постыжусь, так как принял Причастие”. Еще одно замечательное событие произошло в 1998 году. Жители Харбина (совершенно неправославные и нехристиане) обратились к правительству с просьбой отреставрировать православную церковь святой Софии, которая была закрыта в 60-е. Для харбинцев святая София — это как Нотр Дам для парижан. Они говорили “Мы любим эту церковь и помним ее славное прошлое. Мы не христиане, но мы уважаем ее. Это символ нашего города и нашей жизни. Мы жили и играли рядом с ней когда были детьми, и сейчас она разрушается и мы хотим ее сохранить”. Было так много обращений, что власти были вынуждены прислушаться.
Я был поражен когда в газетах написали что власти приняли решение восстановить святую Софию. Перед храмом был поставлен ящик для пожертвований и тысячи людей, в основном неправославных, стояли в очереди, чтобы опустить туда деньги. Множество студентов, даже малых детей, с ящичками ходили по городу и собирали пожертвования. Они говорили: “Мы все помним славу этой великой церкви, мы любим ее как нашу мать и бабушку”. Вот так храм был отреставрирован.
Потом было много предложений что делать. Многие люди говорили: “Нужно вернуть этот храм православным, потому что он принадлежит Церкви”. Но в то время это было невозможно. Власти возражали: “Мы потратили столько денег и мы не православное правительство.”
— То есть они восстановили ее как культурный памятник, а не как церковь?
— Да. Отец Григорий, единственный харбинский священник был очень болен и не имел сил для попечения о таком большом храме. Тогда Московский Патриархат предложил прислать священника для храма, но правительство было против приезда иностранцев. Так под разными предлогами они отказали. Тем не менее, они согласились восстановить храм в православном стиле, в соответствии с тем как он выглядел раньше, даже золотые кресты поставили.
— Это такое же чудо как и в России, когда правительство стало возвращать храмы в 90-е годы.
— Для меня это важный символ. Хотя святая София все еще музей, власти водрузили кресты — символ христианской победы — на купола храма. Они даже обращались за консультациями к прихожанам Покровского храма по поводу правильного вида русских православных крестов. Это напоминает обращение императора Константина, и я верю, что силою Честного Креста церковь восстановится.
Власти не только восстановили кресты, также были отлиты колокола. Шесть больших колоколов были разбиты во время культурной революции и только один, маленький, уцелел. Колокола были отлиты нехристианами, но власти следили за тем, чтобы они были в том же стиле что и оставшийся маленький. Таким образом, отлили один большой колокол и пять поменьше и разместили на колокольне так же как это было раньше.
Также власти обратились к преподавателям и студентам художественной школы чтобы написать иконы. Все иконы были тщательно скопированы с древних русских икон в киево-византийском стиле.
Большая часть внутреннего пространства использована под музей, где представлены исторические фотографии храма Софии и старого Харбина.
Такова ситуация со святой Софией сегодня. Перед Пасхой этого года я читал католические статьи с предложениями вернуть храм православным и еще я видел в газетах как нехристиане говорят: “Мы восстановили святую Софию, но мы только облекли ее одеждой, в ней нет души. Мы надеемся, что скоро она воскреснет и обретет настоящую душу — Божественную литургию”.
— Как я понимаю, храм «Всех скорбящих радосте», построенный архиепископом Иоанном (Максимовичем), сохранился?
— Да. В годы культурной революции это здание использовалось в разных целях. Несколько лет там было жилье, но потом здание отреставрировали, но не в христианском стиле и для других целей.
— Есть кто-нибудь в Шанхае, кто помнит святителя Иоанна (Максимовича)?
— Да, но мало кто может рассказать о нем, так как эти люди были слишком молоды тогда. Я слышал от них, что святой Иоанн был смиренным человеком — даже малые дети могли ему сказать: «Иди сюда!», и он подходил, или «иди туда», и он шел. Все вспоминают, что он был очень добр и любвеобилен.
— Были ли в Китае чудотворные иконы?
— В Китае было, по крайней мере, три почитаемых иконы, возможно, и больше. Одна — Матери Божией Албазинской. Вторая — это Матерь Божия Люйшуньская (Порт-Артурская). Люйшунь — это город в Китае. Третья чудотворная икона матери Божией была в городе Инин в Синьцзяне. После революции 1917 года русские принесли ее в провинцию Синьцзян, построили церковь в Инине и поставили туда икону для поклонения. (Я не знаю точно, какого типа была икона, так как люди звали ее просто «Чудотворная икона Матери Божией»). Однажды группа местных мусульман, недовольных построением церкви, вошла в храм, и имам ударил икону в лицо ножом. Лик Матери Божией стал кровоточить, и имам был так поражен, что бежал из церкви со всеми спутниками. Все люди в том городе — христиане и нехристиане — очень почитали эту икону, произошло множество чудес, в частности, на лике загладился след от ранения. Православные христиане прикладывались к этой иконе с любовью, а неправославные — со страхом.
Бабушка моего друга Андрея, Нина, видела кровь, текшую из раненой иконы, и ее первый ребенок был крещен в этом храме. Отец Нины был генералом Белой армии, и у них сохранилось его фото с группой других людей, несущих икону на плечах во время пасхального крестного хода.
Икона оставалась в церкви до начала культурной революции, когда она была взята красной гвардией и брошена в огонь. Некоторые из очевидцев, которые до сих пор живы, говорят, что икона не сгорела, а просто исчезла посреди пламени. Согласно местному преданию в Синьцзяне икона явится снова, когда возродится Православие.
Каждая икона — чудо. Настоящее чудо — это то, что Православная Китайская Церковь выжила, что по благодати Божией и по молитвам святых мы сохранили живую традицию.
— Ты думаешь, что пришло время для китайцев прийти к христианству и, в частности, к Православию?
— Сейчас многие молодые и люди среднего возраста ищут веру потому, что традиционная китайская философия и религия полностью разрушены. Старая культура и обычаи ушли. В таких городах, как Шанхай и Пекин, вы увидите много вещей, которые выглядят традиционно, но они не подлинные. После культурной революции правительство искусственно возродило их и поместило там и там. Старые здания, народные костюмы и традиционные танцы только для иностранных туристов; их нет более в душе народа.
Это хорошее время для Православия. На листе чистой бумаги вы можете написать все что угодно, но в то же время люди потеряли свой традиционный страх и благоговение перед святыней. Многие стали материалистами, верят только в деньги и физический комфорт.
— Как везде.
— Да, и много должно быть сделано даже на самом простом уровне. В больших городах, среди высокообразованных людей, все знают имя Иисуса Христа и знают немного о христианстве, но во многих сельских районах люди никогда даже не слышали об Иисусе Христе.
Тем не менее, множество китайцев интересуются христианством и последствия этого на виду. После культурной революции протестантские и католические церкви расплодились очень быстро. Например, в Харбине количество католиков увеличилось вдвое, протестантов — втрое. Православных же становится меньше из-за нехватки клириков.
Православие — это новая идея и новое решение проблем христианства в Китае. Я считаю, что Православие может быть решением для тех, кто ищет смысл жизни, или таких, как я, кто стал интересоваться историей ранней Церкви, и для тех протестантов, которые поняли, что они что-то утеряли.
— Как ты думаешь, какие китайские традиции могли бы стать частью китайской литургической практики? Например, в Индонезии православные христиане снимают свою обувь перед тем, как войти в церковь. Для них это важный акт благоговения. Они также читают часы отдельно от утрени и вечерни, чтобы иметь больше отдельных служб, потому что частая молитва обычна в их культуре. Есть ли подобная практика у вас?
— В современном китайском богослужении нет укоренившихся обычаев, подобных перечисленным, но для нас очень важно молиться за усопших, за наших предков.
— Возможно, у вас чаще будет служиться панихида?
— Да, в китайской культуре есть специальные дни поминовения предков, почитания усопших. Это никак не соотносится с христианским литургическим годом, но мы можем служить панихиды в эти дни. Католики также уважают эти обычаи, и у них читаются специальные молитвы за усопших в эти дни. Венчание также очень важно для нас и возможно некоторые китайские свадебные обычаи могли бы быть воцерковлены или приурочены к свадебному обеду.
С другой стороны, некоторые традиции Православной Церкви (почитание икон через целование или причащение одной лжицей) поначалу могут представлять некоторую сложность для китайцев. В Китае даже в одной семье люди не пользуются общей чашкой или ложкой. Для нас это выглядит неуважительно. Также для нас трудно целовать усопшего в лоб при прощании во время погребения. В китайском сознании тело умершего человека становится духом.
Возможно, молодым девушкам нелегко будет исповедоваться священнику. Я заметил, что в католичестве очень часто это является препятствием при исповеди, но как только женщина выходит замуж и у нее появляется семья, исповедоваться становится легче. Юноши, наоборот, легко и естественно общаются со священником, но как только они женятся и становятся главой семьи, исповедоваться им становится труднее. Отец или дед иногда не хотят, чтобы дети видели их во время исповеди. Они опасаются, что это уронит их авторитет.
— Это обычно для всех людей. Есть ли в китайской культуре моменты, которые могут помочь людям стать традиционными христианами?
— Большинство молодых людей сегодня утеряли китайскую культуру, но я считаю, что уровень культуры не слишком важен. Например, некоторые богословы считают, что было неизбежно разделение между западным и восточным христианством потому, что они различались по своей культуре — Римский Запад был более рационален. Я не согласен с этим. Они могли быть более рациональны, но я не верю что это причина для схизмы. Также мы не можем сказать, что китайская культура или традиции духовно “лучше” или “выше” чем в Индии или на Филиппинах.
До десятого века славяне в глазах римлян и византийцев были варварами. Римляне при известных обстоятельствах отошли от православия, но варвары-славяне восприняли его. И не только восприняли, но усовершенствовали традицию. Одно облегчает китайцам путь к Православию — то, что Православие не такое как западное христианство; не такое логическое, схоластическое, обоснованное. Для китайского ума проще принять нечто более практическое.
Я очень удивлен, что так много китайцев обратились в протестантизм и потеряли китайское самосознание. Они верят, что спасение только от веры, и дела не важны, но это абсолютно противоположно китайской традиции. Для настоящего китайца невозможно сказать, что спасение только в вере и дела ничего не значат, этот тезис только из Библии, но не из предания. Это полностью противоречит китайскому образу мышления.
В дохристианских китайских философских писаниях очень много текстов, которые говорят, что одной веры недостаточно. В учении Конфуция и других великих китайских учителей говорится, что надо идти правильным путем, держаться этого пути, искать Бога; этот путь заключает в себе обязанности перед обществом, перед семьей, перед работой. Традиционная китайская религия мистична, но в то же время очень практична. Чистая медитация — не китайская традиция, это из Индии.
— Мы часто ассоциируем китайский буддизм с образами медитирующих монахов.
— Да, но это не естественно для нас как для людей. Китайская философия имеет некоторые элементы, которые очень близки учению Святых Отцов. Там говорится, что агапе и эрос, чистая любовь к Богу и материальная любовь — нечто различное. В китайской философии главная цель — держать свое сердце абсолютно спокойным, но это не значит, что человек становится как кусок дерева, что он сидит и медитирует весь день. Это спокойствие внутреннее; он может любить и помогать всем, но без материального эроса. Это то, что очень близко православию.
В римо-католической духовной практике нет четкой разницы между эросом и агапе. В западной медитации цель — использовать воображение, чтобы вызвать к жизни нечто, как бы смотреть фильм внутри себя.
По моему мнению, в китайской традиции много того, что уже православно по форме, так что естественно и легко людям становиться православными. Трудность в том, что почти нет китайцев, хранящих традиции, бытовавшие до культурной революции, а западное влияние разрушило почти все, что оставалось. Безусловно, у каждой души есть духовный голод, но люди пытаются утолить его мирскими вещами. Этот материализм присущ Америке. В Китае это только началось, но в полную силу. Например, “свободная любовь” шестидесятых и семидесятых в США заражает нас. В США она не прекратилась, но больше не выступает, как открытое движение.
— Может ли кто-нибудь стать епископом за пределами Китая, а потом, вернувшись в Китай, рукополагать священников?
— Да, конечно, если мы выберем кого-либо в качестве епископа, он должен будет принять хиротонию за пределами Китая. Но первым делом надо рукоположить двоих или троих священников на смену отцу Григорию Чжу, так как Покровская церковь — один из официально действующих приходов в Китае.
— Если ты или кто-то другой будете рукоположены в другой стране, разрешит правительство вам служить?
— Думаю, что да. Так как мы коренные китайские граждане и очевидно, что мы лояльны, мы не шпионы, мы не посланы чужим правительством, думаю, мы сможем служить в Китае.
Правительство само пытается найти разрешение настоящей ситуации, потому что после смерти отца Григория люди из его прихода много раз обращались за разрешением пригласить нового священника. В соответствии с законом правительство ничего не может сделать. Кое-кто из Министерства религий даже предложил, чтобы мы сами рукоположили священника, но, конечно, мы не можем сделать этого. Мы же не протестанты. Пока у нас нет своего епископа, мы не можем сказать, что Китай имеет истинное апостольское преемство как национальная Церковь.
Как я сказал, первый шаг — рукоположение местных священников, второй — восстановление храмов, воцерковление тех, кто родился в православной семье или его предки были православными, прием в лоно Церкви людей, которые хотят присоединиться к нам. Тут все идет одно за другим. Чтобы быть признанными правительством, чтобы получить разрешение на восстановление и открытое служение, Министерство религий должно убедиться, что в Китае проживает много православных христиан.
— Допускаете ли вы, что рукоположения будут приняты от разных Патриархатов?
— Конечно. Все православные Патриархаты имеют право открыть миссию в Китае. Я уважаю Московский Патриархат, Русскую Зарубежную Церковь, греков, антиохийцев или сербов. Проблема в том, что я как православный христианин опасаюсь ситуации, когда заграничные православные принесут не только Православие, но и юрисдикционные распри. Это было бы очень плохо. Здесь ведь не Америка со множеством иммигрантов. На протяжении всей китайской земли мы — одна нация. Говорим на одном языке, имеем общие культурные традиции. Будет очень глупо бороться и выяснять, кто лучше.
Мне думается, что это была одна из предпосылок, приведших к восстанию ихэтуаней. Было колониальное отношение у части иностранцев, в том числе и миссионеров, и это оскорбляло китайцев.
Да, но православные мученики были убиты только за их веру. Православная община была самой маленькой религиозной общиной в Китае; они не были европейцами, коренные китайцы и русские. Это правда, что западные миссионеры не уважали китайскую культуру. Испанские или французские священники часто пытались создавать общины по образу испанских или французских моделей, как это было в Латинской Америке. Подобное происходило на Филиппинах: они создали латинскую нацию в Азии. Я очень рад, что Китай не стал вторыми Филиппинами, где вы не найдете первоначальную местную культуру.
— Православные тоже так делали?
— Нет. Православные смиреннее проповедуют Евангелие. Литургия всегда в кратчайшие сроки переводилась на местные языки, уважались культурные традиции. Взгляните на иконы Господа Иисуса Христа — Он выглядит как один из местных жителей. Каждый православный народ пишет иконы со своими национальными признаками.
— Это хорошо, что многие люди в Китае слышали об Иисусе Христе, но жаль, что мало кто слышал о православном христианстве. Православие и Иисус Христос не есть две отдельные части. Иисус Христос — это Православие. Слово Божие, Писание — Православие. Я чувствую, что даже если некто принадлежит к инославной общине, если он глубоко верит в Иисуса Христа, эта вера приведет его к Православию.
Эта ситуация в Китае многообещающая: если мы зажжем кусок угля и начнем дуть на него, огонь разгорится. Китайское общество сейчас похоже на кусок необработанного угля, темный и холодный, но от искры Православия и легкого дуновения огонь разгорится.
— Как ты сохраняешь свою собственную веру?
— Через Таинства, конечно, и через мою молитвенную жизнь. Также я часто вспоминаю историю о малом ребенке, сказавшем священнику: «Отче, ты миссионер в нехристианской стране. Возможно, ты обратишь сто человек в год, но там так много людей, что если бы ты трудился всю свою жизнь, ты смог бы обратить лишь небольшую их часть. Твоя работа никогда не будет иметь успеха и, когда ты состаришься, будешь разочарован». Священник ответил: «Нет, я как ребенок, идущий по пляжу. Я вижу рыб, лежащих на песке, и я беру их и кидаю обратно в океан. Много рыбы на пляже и пляж такой длинный, что я лишь продолжаю идти и спасать тех, которых могу спасти. В океане миллионы рыб. Если я спасу одну рыбу — это ничто для океана, но для этой рыбы это все. Если я спасу одного человека, в мировом масштабе это ничто, но для него самого я открыл Царствие Небесное».
Православие.ру