Я – православный!

Мне довелось прочитать письмо десяти академиков(о проблеме введения в российских школах курса Основ православной культуры) в пушкинских местах, в Тригорском. Его суть – это протест против преподавания в школах основ православной культуры. Я всю жизнь занимаюсь, как реставратор и искусствовед, древним русским искусством. И когда я слышу подобные заявления – что не надо преподавать православную культуру, я думаю прежде всего о культуре, которую, оказывается, не надо преподавать. В этой связи я вспоминаю человечка из ведомства небезызвестного вислозадого ефрейтора с усиками, говорившего, что при слове «культура» он хватается за пистолет. Звали его Геббельс.

Скажу так – за атеистические годы советской власти наше поколение было варварски обкрадено. Учась в школе, мы не знали элементарных вещей. Мне, кстати, повезло, я вырос в старообрядческой семье, где Псалтирь, Библия и Евангелие были обиходными книгами. Я лично многое знал. Но – далеко не все. Когда я поступил в Московский университет, где изучали древнерусское искусство, итальянское Возрождение, средневековое искусство, многие из студентов просто не знали, кто такой апостол Фома, что такое – избиение младенцев. Они не были подготовлены к восприятию культуры прошлого. И я надеялся на то, что, когда гнет атеистической пропаганды в нашей стране падет вместе с изменением основ государственной власти, откроются, наконец, двери к родной культуре, к тому, что было в России всегда. Любят говорить: «Закон Божий попы безобразно преподавали». Конечно, такие неучи были.
И они с сарказмом описаны Чеховым, Салтыковым-Щедриным и другими писателями. А вообще наши литераторы, увы, любили позубоскалить. Об этих насмешках Солженицын выразился очень точно: «Пересмеялись». И над основами нашей жизни, и над православием.

Занимаясь древнерусским искусством, я удивлялся высокопросвещенным профессорам, которые утверждали, будто сначала была культура, а уж потом – религия. Не выдержал я – и одному специалисту с мировым именем однажды заметил: «А вы удивите свою маму, сказав ей, что прежде были вы, а потом – она». Сначала – Бог, а потом – и Его изображения.
После того как меня стали пускать за границу, я посетил собор святого Петра в Риме и поклонился апостольской гробнице. Редких памятников искусства в соборе немного. Правда, все они сделаны из вечных материалов. Икон на досках, живописных холстов или графики вы там не найдете. Зато в соборе есть выдающееся творение человеческих рук – «Пьетта» Микеланджело. Я учился у замечательного профессора Виктора Никитича Лазарева, широко известного во всем мире. Он читал нам курсы по искусству Византии и итальянскому Возрождению. Человек темпераментный, с глубокими армянскими корнями, он восхищался творчеством Микеланджело. Свою любовь он привил и мне. Я знал наизусть многие сонеты этого великого мастера, читал его переписку. Подойдя к этой потрясшей меня своим совершенством и одухотворенностью скульптуре, я вспомнил, что создавал он ее будучи двадцати с небольшим лет от роду. Какая там мудрость или знание Божественного смысла?!.. В его письмах того периода вы не найдете ни слова об искусстве, ибо его больше волнует пармезан, присланный брату, или то, как последний распорядился отрезом на камзол, подаренный ему скульптором. И все же именно он изваял неповторимое творение.

Впоследствии, бывая в Ватикане, всякий раз я не менее часа простаивал у этого чуда. И пришел к следующему выводу: Микеланджело был великолепным орудием в руках Бога. Господь избрал этого юношу, чтобы он воплотил Его Божественный замысел. Существует легенда, что мастер, построивший в Кижах сказочный храм, забросил топор в озеро и сказал: «Не было, нет и не будет ничего подобного!». Вот и такого художника, как Микеланджело, больше никогда не будет. И когда после всего этого говорят, что не надо преподавать основы православной культуры, я хочу спросить: а что вас пугает? О какой клерикализации может идти речь, когда рассказывают о Библии, о ее персонажах, об их значении в истории мировой культуры? Это же знания, так необходимые нам сегодня! Почему столь блистательно проявили себя русские писатели в девятнадцатом-двадцатом веках? Прежде всего, потому, что они отлично знали религиозную культуру.

Бытует мнение, будто Пушкин не поехал на Сенатскую площадь, увидев зайца, перебегавшего ему дорогу. Я в Святых Горах живу месяцами. Зайцев там, равно как и монахов, тоже принимаемых за дурную примету, больше чем достаточно. Но не в приметах дело. Пушкин мучительно переживал за своих друзей и близких, собравшихся в декабре на Сенатской площади. Не пойдя туда, он вовсе их не предал – и всю последующую жизнь был им поддержкой и опорой. Пушкинисты лгали, рассказывая, как Пушкин, вызванный императором Николаем I в Москву, заявил монарху, что был бы вместе с восставшими. Нет – он сказал совсем другие слова, свидетельствовавшие о его верноподданности и нежелании вместе с жестоким Пестелем вести Россию к беспощадному и кровавому бунту.

Не пришел на Сенатскую площадь и князь Трубецкой, который первоначально принимал участие в готовящемся заговоре. Говорят – струсил. Какая чушь! Он же воин из плеяды героев 1812 года! Для таких как он, слово «трусость» не существовало. Они сломали хребет самой мощной армии в Европе. В особняке, принадлежавшем отцу его жены, он в ту ночь молился и не пошел к восставшим, словно предчувствуя кровь и зная, что горе-революционеры убьют Милорадовича – его боевого соратника, бесстрашного генерала-патриота. В фильме «Звезда пленительного счастья» замечательно снят разговор Трубецкого с Николаем Первым в кабинете Зимнего Дворца. Императора блестяще сыграл замечательный актер, мой друг Василий Ливанов. Это одна из его лучших ролей. Допрашивая Трубецкого, царь не скрывает своей досады и сожаления об ошибке одного из лучших людей России: «Князь, что вы наделали? Такая фамилия! Я могу сейчас же вас уничтожить!». Но, несмотря на величайшей тягости проступок своего подданного, ограничился ссылкой. Они были православными людьми, носителями православной культуры. Другой у нас быть не может. Мы, прежде всего, православные христиане.

Читая письмо ученых, восставших против православия, я вспомнил, как господин Гинзбург заявил о нежелании жить в России, пишущей слово Бог с большой буквы. Я хочу спросить его: «А как вы относитесь к деньгам, полученным при вручении Нобелевской премии? К зеленым купюрам, на которых слово «Бог» набрано большими буквами? Такой бог вам нравится, а православный – нет?». Не стану ссылаться на академика Павлова, на писателя Бунина – истинно православных граждан России. Хочу, чтобы господин Гинзбург внимательно перечитал труды Альберта Эйнштейна, считавшего, что без Бога не состоялось бы его открытие теории относительности. А когда физика спросили: кто оказал самое большое влияние на его научное становление, он, не задумываясь, назвал Достоевского. А уж христианина, более близкого к Богу, чем Достоевский, подлинного проповедника основ православной культуры, не следует и искать.

В лаборатории Павлова регулярно вывешивались таблички: «Закрыто по случаю Пасхи», «Закрыто по случаю праздника Рождества Христова». А когда пытаются подлинную веру опустить до уровня клерикализации, мне хочется посоветовать академикам: «Подобные вопросы выясняйте с церковноначалием Русского православия». Зачем лишать нас богатств, отпущенных от Бога? Получается, что, реставрируя древнюю икону, я должен, подчиняясь тем, кто заявляет, что эта икона возникла сама по себе, оплевывать православную культуру. Это же глупость.

Я увидел по телевидению выступление одного из подписантов, глубоко уважаемого мною академика Воробьева. Какую чушь он нес, а собеседник слушал! Сплошная «в огороде бузина, а в Киеве – дядька». Блистательный врач путал православную культуру с проблемами телевизионного шоу-бизнеса. Зачем все время спрашивать: а что скажут мусульмане, буддисты и иудеи? Давайте последуем примеру православной страны Греции. Это небольшая, но многоконфессиональная страна на маленькой территории. Греция, Балканы, там средоточие всего на свете. Вопрос о преподавании основ православной культуры греки, не мудрствуя лукаво, решили так: если кто-то из представителей неправославных конфессий отказывается посещать урок по основам культуры, он может играть в это время в футбол во дворе школы или пойти домой. Но поразительно – все ходят на занятия! Всем хочется узнать побольше о неизведанной православной культуре.

Мы же в вопросах многоконфессиональности доходим иногда до самых абсурдных решений. Двадцать седьмого сентября на Псковской земле был торжественно открыт Холм Славы, который должен собрать в себе землю со всех знаковых могил Псковщины и России – от святого благоверного князя Александра Невского до юного героя Александра Матросова. Холм с воздвигнутым на нем крестом насыпан в Изборской долине, где русским воинством на протяжении столетий были отражены все нападения на Русскую землю. Летом, когда мы готовились к открытию Холма, у меня был вечер встречи с псковичами, и один шустрый журналист – из тех, кто вместе с академиками мутят воду, – буквально возопил: «На вершине холма вы ставите православный крест (точнее, копию Труворова креста – такую же, что стоит на могиле Бунина в Сен-Женевьев Дебуа – С.Я.) Как же так? У нас же многоконфессиональное государство!». Я тогда ответил ему: «Молодой человек, а не довольно ли Поклонной горы с храмами всех конфессий? В Изборске никогда не было ни одной мечети, ни одного буддийского монастыря, ни одной синагоги. Воины с православными крестами на хоругвях отражали атаки иноземцев». Ведь так можно дойти до того, что вместо Труворова креста потребуют установить крест, подобный тому, который украшал штандарты крестоносцев или мантии членов мальтийского ордена!

Меня поражает истерия Гинзбурга, неистово оплевывающего православие и при этом зажигающего ханукальные свечи в синагоге вместе с Берл Лазаром!.. Кстати, главный раввин России Шаевич жил со мной до недавнего времени в одном доме в Малом Златоустинском переулке (бывшем Малом Комсомольском). Моя мать-старообрядка общалась с ним, не зная, что он раввин, и отмечала, какой он добрый человек! И именно он сказал недавно: «Мы живем в России и обязаны уважать основы православной культуры». Господину Гинзбургу я хочу посоветовать, чтобы он, черня православие и носителей его культуры, все-таки вспомнил тех, кто спас еврейскую нацию от полного уничтожения. Это были, прежде всего, православные парни. Ведь во время войны наши дивизии формировались из жителей Сибири и других областей России. Что, все эти ребята, которых описывает Виктор Астафьев, шли на войну с комсомольскими и партийными билетами?! Во многих случаях верующие бабушки и мамы зашивали им в одежду крестики, а некоторые носили их под гимнастерками. Это не помешало им освободить мир от нацизма. И если бы они не совершили этот подвиг ценою собственных жизней, то госпоже Гербер не пришлось бы бороться против холокоста, ибо ни самой мамы Гербер, ни ее сына Зельдовича, снявшего грязнейший фильм о Москве, не было бы на свете.

Величайший полководец всех времен и народов Александр Васильевич Суворов был истовым верующим, регулярно прислуживал в церкви, пел в церковном хоре. Девизом победителя были слова: «С Богом и с моими суздальскими полками я завоюю мир». И этот девиз он воплотил в жизнь, совершив фантастический переход через Альпы, когда его и смелых русских воинов вела рука Божия.

В бараках на Павелецкой набережной, где я родился и вырос (рядом жили Андрей Тарковский и знаменитый артист балета Володя Васильев, с которыми мне потом посчастливилось работать и дружить), я узнал Игоря Острецова, моего одноклассника, ставшего одним из главных ядерных разработчиков Советского Союза. Я целых пятьдесят лет не видел друга, ибо он был строго засекречен. Позвонив мне в прошлом году, он рассказал о том, как, в течение нескольких лет ликвидируя последствия Чернобыльской катастрофы, облучился и оказался один на один с онкологией. Но Бог его спас и вернул к жизни так же, как в свое время Солженицына. Первое, о чем мне рассказал Игорь, – его чудесный приход к Богу. Впервые прочитав Евангелие (а физики изначально атеистами не бывают), мой друг изучил досконально каждую его главку и математически доказал правомочность каждого евангельского постулата. И он, в частности, сказал: «Если бы не было Бога Отца, то нельзя было бы объяснить многие законы бытия человеческого». Доказательством веры моего друга в Творца послужило то, что за шесть лет работы на синхрофазотронах Дубны и Протвина он вместе с коллегами нашел источники энергии, которые способны полностью решить проблему ее мировой нехватки. В своей замечательной книге «Философия ненасильственного развития» он постоянно подчеркивает: «Без Бога-Творца мы – ничто».

Недавно ушел из жизни блистательный ученый, академик Дмитрий Львов, экономист высочайшего класса. Незадолго до его смерти мы несколько часов говорили с ним о значимости православия в судьбах России.
И пусть Гинзбург, Алферов и остальные подписанты вспомнят о Львове и Острецове. Коммунисты, коллеги Алферова по партии, прославляют Белинского. Для них он – главнее Бога. Неужели они хотят, чтобы под знаменами атеиста Белинского нами вновь правили те, кто сварганил кровавую революцию? Отказавшись от основ православной культуры, мы будем снова ввергнуты в пучину безбожия, безграмотности, серости и неверия. Пушкин постоянно повторял: «Нет книги главнее Библии и молитвы более душевной, чем молитва Ефрема Сирина». Да, великий поэт в юности написал «Гаврилиаду», но потом каялся за этот поступок всю жизнь.

Мне бы очень хотелось, чтобы наши славные академики, не трогая святое, написали письмо Путину и спросили его: доколе нас будут погружать в мрак шоу-бизнеса? Доколе «Дом-2» будет показывать нам штучки Ксюши Собчак или непотребную похабель эстрадных сатириков? Ведь они пострашнее «Фауста» Гете.

http://www.pereprava.org/

Номер: 
Месяц: 
Год: